ПРОСТО СПОКОЙНО ПОСЛУШАЙ КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ
Проект «Просто спокойно послушай какое-то время» возник в 2017 году как звуковое граффити*. Со временем проект усложнялся и на данном этапе, как правило, представляет собой список мест, нанесенных на карту, и содержащий небольшие инструкции-партитуры.
Занимаясь фиксацией звуковой среды (полевыми записями) достаточно давно, я пришел к выводу, что ни один записанный саундскейп не способен передать истинную картину впечатлений, которая складывается не только благодаря звукам, но комплексному воздействию на все органы чувств. Если индивид присутствовал при записи, т.е. создании полимодального слепка, то аудио-запись будет оживлять эти, только его, воспоминания — таково свойство звукового образа. Но если слушать звуковой образ без оригинала — полимодального слепка в памяти – запись не будет работать, вернее, будет работать по-другому.
Так я пришел к концепции незапечатленных саундскейпов и проекту «Просто спокойно послушай какое-то время».
Который в том числе артикулирует проблематику звуковых сред городов и пространств, в которых мы обитаем и, самое главное, напрямую возвращает нас к внимательному к ним отношению.
*Звуковое граффити — это термин, который я придумал для себя (может быть его кто-то еще придумал). Здесь безусловно речь идет о граффити в контексте тонких городских интервенций или городских находок.
Занимаясь фиксацией звуковой среды (полевыми записями) достаточно давно, я пришел к выводу, что ни один записанный саундскейп не способен передать истинную картину впечатлений, которая складывается не только благодаря звукам, но комплексному воздействию на все органы чувств. Если индивид присутствовал при записи, т.е. создании полимодального слепка, то аудио-запись будет оживлять эти, только его, воспоминания — таково свойство звукового образа. Но если слушать звуковой образ без оригинала — полимодального слепка в памяти – запись не будет работать, вернее, будет работать по-другому.
Так я пришел к концепции незапечатленных саундскейпов и проекту «Просто спокойно послушай какое-то время».
Который в том числе артикулирует проблематику звуковых сред городов и пространств, в которых мы обитаем и, самое главное, напрямую возвращает нас к внимательному к ним отношению.
*Звуковое граффити — это термин, который я придумал для себя (может быть его кто-то еще придумал). Здесь безусловно речь идет о граффити в контексте тонких городских интервенций или городских находок.
ЗВУКОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ, ЗВУКОВОЕ КАРТОГРАФИРОВАНИЕ, ЗВУКОВАЯ АНТРОПОЛОГИЯ
При выборе мест я руководствуюсь не только звуковой составляющей, хотя и делаю на этом акцент, но и насыщенностью пространства, его социокультурным контекстом. Последний может определять возможные ситуации и как следствие — звуковые события, которые в свою очередь формируют уникальную для данного места звуковую среду.
Всё это вместе определяет себя как игра,
в которую я и предлагаю вступить зрителю-участнику: оказаться в предлагаемых обстоятельствах и просто спокойно послушать какое-то время, пропуская случающиеся ситуации через призму собственного восприятия.
Слово восприятие здесь хочется особенно подчеркнуть. Процитирую Дмитрия Курляндского: «Восприятие — доступный всем механизм перевода повседневной реальности в художественную. Оно не требует социальных ограничительных надстроек и фильтров — концертных залов, театров, касс, расписания. В восприятии нет навязанного со стороны формата — будь то историческая традиция или эстетическая школа; формат восприятия персонифицирован — это сам воспринимающий, его биография и психофизика. В восприятии мы учимся себе — у себя».
Сужая рамку восприятия до некоторых мест, отмеченных на карте, я приглашаю участника, фланёра, включиться в игру, подчиниться импульсам территории и происходящих на ней встреч (Ги Дебор, 1956), или, если взглянуть шире, найти ситуации узнавания и открытия себя.
Всё это вместе определяет себя как игра,
в которую я и предлагаю вступить зрителю-участнику: оказаться в предлагаемых обстоятельствах и просто спокойно послушать какое-то время, пропуская случающиеся ситуации через призму собственного восприятия.
Слово восприятие здесь хочется особенно подчеркнуть. Процитирую Дмитрия Курляндского: «Восприятие — доступный всем механизм перевода повседневной реальности в художественную. Оно не требует социальных ограничительных надстроек и фильтров — концертных залов, театров, касс, расписания. В восприятии нет навязанного со стороны формата — будь то историческая традиция или эстетическая школа; формат восприятия персонифицирован — это сам воспринимающий, его биография и психофизика. В восприятии мы учимся себе — у себя».
Сужая рамку восприятия до некоторых мест, отмеченных на карте, я приглашаю участника, фланёра, включиться в игру, подчиниться импульсам территории и происходящих на ней встреч (Ги Дебор, 1956), или, если взглянуть шире, найти ситуации узнавания и открытия себя.
Культурный Центр Зотов, спец. проект к выставке «Пресня: выставка моей памяти»
2024,Москва,Пресня
Особенностью работы с проектом «Пресня: выставка моей памяти» является то, что взаимодействие происходит не только с городским пространством, то есть улицей, а с городским пространством, на которое наложена контурная карта памяти. И поскольку работа ведется на территории памяти: личной, коллективной, архивированной, выраженной в виде предметов и артефактов, и, что для нас важнее, в виде ситуаций, то и зритель проекта зачастую будет иметь дело со звуками нереальными, так называемыми фантомными, существующими в памяти, или в воображении.
Вступая в игру, зритель понимает, что помимо опыта прямого слушания звуковой среды реальной территории, от него требуется активно задействовать воображение. Что своей размытостью и иллюзорностью очень созвучно воспоминаниям. Т.е. представлять или грезить о тех ситуациях, которые были извлечены из архивов, коллективных или личных воспоминаний.
Скачать pdf версию карты / Сайт выставки
Вступая в игру, зритель понимает, что помимо опыта прямого слушания звуковой среды реальной территории, от него требуется активно задействовать воображение. Что своей размытостью и иллюзорностью очень созвучно воспоминаниям. Т.е. представлять или грезить о тех ситуациях, которые были извлечены из архивов, коллективных или личных воспоминаний.
Скачать pdf версию карты / Сайт выставки
Фото: Дмитрий Никишов
ГМИИ им. Пушкина, работа в рамках фестиваля "Звук Вокруг"
2023,Петропавловск-Камчатский
«Звуковая картина Петропавловска-Камчатского уникальна: его с одной стороны окружают сопки, блокирующие всё что происходит за ними, они создают гигантские акустические тени, в которых и живет город; с другой стороны присутствует спокойная вода.
Авачинская и Петропавловская бухты, если мы не говорим о шторме и непогоде, достаточно спокойные, здесь нет доминантного звука стихии, это скорее шуршащая и переливчатая текстура.
В Петропавловске-Камчатском я искренне захотел, чтобы в городе использовался тихий электрический транспорт, который не производит агрессивный антропогенный шум, сквозь который непросто расслышать тишину, которую предлагают сопки или гармоничные звуковые текстуры большой бухты. Мы привыкли к этому в крупных городах и больше ничего не хотим расслышать за шумным транспортом, но там это так явно выбивается из гармоничного звукового ландшафта, созданного природой!».
Скачать pdf версию карты / Сайт фестиваля "Звук вокруг" / Интервью о проекте на сайте ВШЭ / Программа на Stegi радио с записями Камчатки
Авачинская и Петропавловская бухты, если мы не говорим о шторме и непогоде, достаточно спокойные, здесь нет доминантного звука стихии, это скорее шуршащая и переливчатая текстура.
В Петропавловске-Камчатском я искренне захотел, чтобы в городе использовался тихий электрический транспорт, который не производит агрессивный антропогенный шум, сквозь который непросто расслышать тишину, которую предлагают сопки или гармоничные звуковые текстуры большой бухты. Мы привыкли к этому в крупных городах и больше ничего не хотим расслышать за шумным транспортом, но там это так явно выбивается из гармоничного звукового ландшафта, созданного природой!».
Скачать pdf версию карты / Сайт фестиваля "Звук вокруг" / Интервью о проекте на сайте ВШЭ / Программа на Stegi радио с записями Камчатки
Фото: Павел Петровский
Работа в рамках фестиваля "Inversia"
2020,Мурманск
Мурманск — промышленный город-порт, что отражается в доминанте индустриальных звуков: краны в порту, железнодорожный узел. Все это существует в естественных звуках воды, чаек и ветра. Сезонной, но и достаточно доминирующей особенностью является множество звуков взаимодействия со снегом: шаги, стук лопат, убирающих снег, снегоуборочной техники и т. д.
Скачать pdf версию карты / Сайт фестиваля "Инверсия" /
Видео о фестивале
Скачать pdf версию карты / Сайт фестиваля "Инверсия" /
Видео о фестивале
Фото: Слава Краснов
"On my last afternoon in Murmansk, during a break in the blizzard, I headed out to experience Glonti's urban acoustic intervention, Just Take Time to Listen, carrying a map bearing the locations it was taking place in. Initially, I was stumped: despite standing, as requested, inside the door of the railway station and by the sea terminal, there was no sign of speakers or any hint of an installation, acoustic or otherwise.
Then, as the light came down, the penny dropped: Glonti was asking me to listen to the particular sonic textures of the city itself. I tried again, closing my eyes and trying to ignore the cold seeping into my fingers. Heard from a railway bridge, there was the rasp of a worker's shovel scraping snow, mingling with the grumbling of container lifts at the seaport and the occasional distinctive toy-like whistle of a Russian train. By the arts college, there was the rustle of fir trees and the churning swoosh of cars negotiating ice, in counterpoint to the foghorn-like vocals of a busker yelling his way through 1970s Russian rock. I'd never quite heard anything like it."
Andrew Dickson
The Guardian
Then, as the light came down, the penny dropped: Glonti was asking me to listen to the particular sonic textures of the city itself. I tried again, closing my eyes and trying to ignore the cold seeping into my fingers. Heard from a railway bridge, there was the rasp of a worker's shovel scraping snow, mingling with the grumbling of container lifts at the seaport and the occasional distinctive toy-like whistle of a Russian train. By the arts college, there was the rustle of fir trees and the churning swoosh of cars negotiating ice, in counterpoint to the foghorn-like vocals of a busker yelling his way through 1970s Russian rock. I'd never quite heard anything like it."
Andrew Dickson
The Guardian
«В свой последний день в Мурманске, во время перерыва в метели, я отправился послушать городскую акустическую интервенцию Глонти «Просто Спокойно Послушай», взяв с собой карту с указанием мест, в которых она происходила. Поначалу я был в тупике: несмотря на стоя, как и просили, у дверей вокзала и у морского вокзала, не было никаких признаков динамиков или каких-либо намеков на установку, акустическую или какую-либо еще.
Затем, я понял: Глонти просил меня послушать особые звуковые текстуры самого города. Я попробовал еще раз, закрыв глаза и пытаясь не обращать внимания на холод, просачивающийся в мои пальцы. С железнодорожного моста доносился скрежет рабочей лопаты, скребущей снег, смешивающийся с грохотом контейнерных лифтов в морском порту и редким характерным игрушечным гудком российского поезда. Возле колледжа искусств раздавался шелест елей и свист автомобилей, преодолевающих лед, что контрастировало с похожим на туманный рожок вокалом уличного музыканта, кричащего сквозь русский рок 1970-х годов. Я никогда не слышал ничего подобного».
Andrew Dickson
The Guardian
Затем, я понял: Глонти просил меня послушать особые звуковые текстуры самого города. Я попробовал еще раз, закрыв глаза и пытаясь не обращать внимания на холод, просачивающийся в мои пальцы. С железнодорожного моста доносился скрежет рабочей лопаты, скребущей снег, смешивающийся с грохотом контейнерных лифтов в морском порту и редким характерным игрушечным гудком российского поезда. Возле колледжа искусств раздавался шелест елей и свист автомобилей, преодолевающих лед, что контрастировало с похожим на туманный рожок вокалом уличного музыканта, кричащего сквозь русский рок 1970-х годов. Я никогда не слышал ничего подобного».
Andrew Dickson
The Guardian
